Неточные совпадения
Путевые записки необходимо делать безотлагательно на месте наблюдения. Если этого не сделать, то
новые картины,
новые впечатления заслоняют старые образы, и виденное забывается. Эти путевые
заметки можно делать на краях планшета или в особой записной книжке, которая всегда должна быть под рукой. Вечером сокращенные записки подробно заносятся в дневники. Этого тоже никогда не следует откладывать на завтра. Завтра будет своя работа.
В. был лет десять старше нас и удивлял нас своими практическими
заметками, своим знанием политических дел, своим французским красноречием и горячностью своего либерализма. Он знал так много и так подробно, рассказывал так мило и так плавно; мнения его были так твердо очерчены, на все был ответ, совет, разрешение. Читал он всё —
новые романы, трактаты, журналы, стихи и, сверх того, сильно занимался зоологией, писал проекты для князя и составлял планы для детских книг.
Совершенно
новый мир, до сих пор неведомый, странность иных фактов, некоторые особенные
заметки о погибшем народе увлекли меня, и я прочел кое-что с любопытством.
В
заметках, становившихся все более краткими, но зато и более точными, появлялись все
новые места и лица, так или иначе прикосновенные к личности «дикаря».
У одной было такое заглавие: «О промежуточной культуре», у другой: «Несколько слов по поводу
заметки г. Z. о перештыковке почвы под
новый сад», у третьей: «Еще об окулировке спящим глазком» — и все в таком роде.
Замечания г. Соловьева совершенно объясняют, какое значение нужно придавать сведениям о распространении церквей, монастырей и т. п. в древней Руси. Очевидно, что это распространение никак не может служить мерилом того, как глубоко правила
новой веры проникли в сердца народа. К этому можно прибавить
заметку г. Соловьева и о том, что самые известия о содержании церквей щедротами великих князей могут указывать на недостаточность усердия новообращенных прихожан.
— Скучно, — сказал Лаврентий Петрович. И сказал он это таким голосом, как говорят страдающие дети, и закрыл глаза, чтобы скрыть слезы. А в его «дневнике», среди
заметок о том, каковы у больного пульс и дыхание и сколько раз его слабило, появилась
новая отметка: «Больной жалуется на скуку».
339–343.], пародия Батюшкова на «Певца во стане русских воинов» [Пародия Батюшкова на «Певца во стане русских воинов» Жуковского — «Певец в Беседе славянороссов» (или «Певец в Беседе любителей русского слова») — была опубликована М. Н. Лонгиновым в «Современнике», 1856, кн. V.] и пр.; так представлены были (в «Записках» г. Лонгинова [Речь идет о «Библиографических записках» М. Н. Лонгинова, печатавшихся в «Современнике» в 1856–1857 гг. (см. также «Сочинения М. Н. Лонгинова», т. I, M. 1915).], в «Сборнике» студентов СПб. университета)
новые интересные сведения о мартинистах, о Радищеве, о Новикове [О Радищеве см.
заметку М. Н. Лонгинова «Алексей Михайлович Кутузов и Александр Николаевич Радищев (1749–1802)» в кн. VIII «Современника» за 1856 г.
Ну что же: девка родила малого, девка родила малого, только всего, что же особенного?» И он искал еще
новых кощунственных слов, тяжело было присутствовать при этих судорогах духа» (Булгаков С. Н. Автобиографические
заметки.
Во вторник письмо не появилось, и редактор по телефону очень извинялся. Потом оказалось, метранпаж затерял
заметку. Редактор просил непременно прислать
новую и опять очень извинялся. Наконец, оказалось, — времени прошло уже столько, что решительно не имело смысла печатать: все давно уже забыли и о самом-то празднике.
Но пикантно — и для личности будущего издателя"
Нового времени"знаменательно — то, что он мое письмо показал Коршу и сознался мне в этом с легким сердцем. И еще пикантнее то, что сам Корш, уволивший меня без всякой основательной причины, весной, когда Парижская коммуна переживала осаду, обратился ко мне с предложением: не хочу ли я по английским газетам составлять
заметки об этой осаде.
Писать фельетонные
заметки я согласился охотно. Тона моего предшественника я не хотел держаться; но не боялся быть самостоятельным в своих оценках и симпатиях. А выражать их пришлось сейчас же по поводу всяких
новых течений и веяний, литературных и художественных новостей и выдающихся личностей.
Она писала свои
заметки о России, и, разумеется, делала это основательно, сверялась с тем, кто прежде ее посещал нашу родину и что говорил о наших нравах, а потом обо всем дознавала в
новом, что видела, и отмечала.
Новая газета долго оставляла его веселиться по своему, как вдруг, в один прекрасный день, на ее страницах была напечатана обширная
заметка об одном из его подвигов.
По стене, шкапами не занятой, висели лоскуты разных материй, пуками по цветам прибранных, тут же гусиное крыло, чтобы сметать с них пыль, мотки ниток, подметки и стельки
новые и поношенные, содранные кожаные переплеты с книг и деревяшки для пуговиц — все это с надписями, иероглифами,
заметками и вычислениями и все в таком порядке, что неусыпный хранитель этих сокровищ мог в одну минуту взять вещи, ему нужные, и знать, когда они поступили к нему в приход, сколько из них в расходе и затем в остатке.
Спустя месяц-два по выходу в свет
новой газеты, Николай Ильич был вызван для объяснений по поводу помещенной в ней
заметки, к одному власть имущему московскому сановнику. С душевным трепетом прибыл он, трусливый по природе, в назначенный час в дом особы. Продрожав несколько времени в приемной, он был приглашен в кабинет.
«Нам пишут из Т-а, — так гласила
заметка, — что в городе носятся упорные слухи, будто бы наделавшее несколько лет тому назад шуму дело по обвинению княжны Маргариты Шестовой в отравлении своих дяди и тетки, за что она была присуждена к каторжным работам, но умерла на пути следования в Сибирь — будет возбуждено вновь, в силу открывшихся
новых обстоятельств, хотя и не оправдывающих обвиненную, но обнаруживающих ее пособника и подстрекателя, до сих пор гулявшего на свободе и безнаказанно пользовавшегося плодами совершенных преступлений.